сура 1 аят 6 اهْدِنَا الصِّرَاطَ الْمُسْتَقِيمَ

Беззаконие (термин Библии) включает в себя такую аспективную характеристику, как автоматическое выскакивание ответов навстречу постороннему вопросу, а посторонний вопрос это вопрос, который не присутствует в нас постоянно, без чего невозможно действительное думание. Ибо такое думание есть (в своей основе) слияние вопроса и ответа, каким бы ни был этот ответ – все дело в том, чтобы вопрос непрерывно оставался как вызов ответа, а не был пожран своим ответом.

Сыновний синтез вопроса и ответа есть то, что способно превзойти сошедшуюся в нем родительскую чету (вопрос-ответ) и тем возрасти в осознавание проблемы, умиротворив собою антагонизм этой пары. Ответ же, который следует во времени за вопросом – это всегда тупой убийца вопроса: когда есть ответ, вопроса уже нет.

Ни вопросу, ни ответу в такой ситуации не дано свободно изменяться, ища гармоничного соустроения друг с другом.

Вопрос это представление, в котором доминирует неопределенность; ответ это представление, в котором доминирует определенность.

Определенность вопроса, коль скоро он – вопрос – есть мера невежества вопроса; неопределенность ответа, коль скоро он – ответ, есть мера невежества ответа.

Ответ, выскакивающий из своей засады навстречу вопросу, суть конвертированный вопрос: его определенность, размазанная в скрытую неопределенность ответа, плюс его неопределенность, сгущенная в явную определенность ответа. Иначе говоря, ничто, собственно, не свершается в таком ответе, кроме перемены формы с вопросительной на утвердительную.

Невежество неотделимо от догматичности (о чем ниже). Вопрос утаивает свою догматичность, - утаивает, чтобы не выглядеть невежеством и представляться удивлением, каковым он не является. Ответ же утаивает свое невежество, - утаивает, чтобы не выглядеть догматом (насилием посредством формы над смыслом) и представляться разумением (пониманием), чем, в свою очередь, не является он.

Определенность нашего вопроса, гнездящегося у нас в сердце, исчерпывает собой все возможности его формальной постановки. Мы выражаем этим формализмом (формулировкой, образностью представления) свое муляжное непонимание и указываем им на поиск или ожидание своего муляжного понимания. Чем жестче эта определенность, тем в более узкие рамки загнана формулировка нашего непонимания или безответственности.

И это не столько рамки форм, сколько рамки смыслов: не понимая, мы не понимаем, всего лишь, в определенном смысле. Такое "непонимание", безусловно, не равно непониманию Сократа: знаю, что не знаю ничего.

Та, скрытая от нас, определенность смысла, в пределах которой мы не понимаем непонимаемое, и есть определенность вопроса, являющаяся мерой его невежества.

Учитывая то обстоятельство, что определенность есть все же определенность формы, в этом пункте мы можем разглядеть зеркально-симметричное различие форм вопроса и ответа.

В самом деле, поскольку мы не понимаем в границах определенного смысла, постольку эти границы замыкают в себе непонимаемую неопределенность вопроса. Смысл его, таким образом, находится вне его формы; и, раз так, то он (смысл) не может быть ничем иным, как неким контекстом, скрыто воспринимаемым нами как известное.

Этот контекст таков, что может быть обнаружен нами в себе лишь способом отрицательным: тот, в ком он внезапно исчезнет, впадет тем самым в потрясающую растерянность, перестав понимать чтобы–то ни было.

Мы называем этот контекст своим "сознанием", тогда как он есть не более, чем некоторая определенность сознания, причем – неизвестно какая: какова ее обширность, каково качество?..

И вот в этом контексте будто бы нам известного однажды разверзается черная дыра непонятного. Она чернеет своей непонятностью по отношению к этому контексту, то есть к тому основанию, на котором и из материала которого мы строим все, что считаем понимаемым нами.

Контекст, окружающий темную лакуну вопроса, простирается от нее к горизонту наших представлений, становясь все более вялым и смутным, и сникая где-то вдали. Но мы почти никогда не смотрим в сторону собственного горизонта.

Однако, у всякого горизонта есть свой центр, и, чем ближе наше концептуальное сознание к своему центру, тем оно гуще, увереннее и все более напоминает свет, освещающий нам наши представления.

Центр сознания – это "я" (эго) человека. Когда человек вопрошает, его «я» совпадает с центром черной дыры непонимания, т.е. оказывается в этой дыре.

Что остается этому "я", чтобы выбраться из темной ямы (где ему дискомфортно) на свет собственного сознания?

Оно совершает в этом случае (не без усилий) некоторое чудо: оно инвертирует всю ситуацию целиком, тем самым отвечая на возникший вокруг него вопрос.

Оно стягивает к себе весь, уходящий к горизонту, контекст своего сознания и, заполняя, втискивает его в яму своего вопроса. А вместе с тем, все свое непонимание, как тьму этой ямы, оно исторгает из нее так, что эта тьма неопределенности оказывается на месте его, прежде безвопросного, сознания.

Теперь, при наличном ответе, тьма непонятного, простирающаяся во все стороны беспредельно, окружает светлый остров понятного, в центре которого «я» обретает некоторое и временное успокоение. (Библия так и называет это светлое пятно – островом).

Иначе говоря, форма-определенность вопроса – это внешняя форма – форма, образованная в среде известного, что позволяет ей содержать в себе неизвестное. Опираясь на эту форму извне известное одевает-окружает неизвестное.

Симметрично: форма-определенность ответа – это внутренняя форма – форма, содержащая в себе известное, что требует от нее быть образованием в материале неизвестного.

Опираясь на эту форму изнутри, известное сохраняет себя как известное внутри неизвестного. Внешняя форма переходит во внутреннюю как вывернутая правая перчатка переходит в левую, и наоборот.

Все именно так и происходит: в любом своем ответе каждый из нас имеет весь свой базовый контекст восприятия чего бы то ни было, как сгущенный и принявший форму ответа на частный вопрос.

Иными словами, в каждый частный ответ нами влагается все-что-мы-знаем как исходный материал для изделия-ответа, используемый без остатка. В результате окрестность ответа становится самой безответностью, именуемой в Писании тьмой и (морской) пучиной, в которой всякий ответ, как помним, есть остров.

Однако, у нас есть еще память, которая худо-бедно, но все же удерживает прежние наши ответы. Это крапленое поле памяти составляет наше явное, то есть уже не контекстуально-непрерывное и от нас не скрытое знание всего, что и как мы знаем.

Из крапа прежних ответов мы можем, как из кирпичей различной формы, возводить некоторые сооружения-концепции. Но стоит помнить, что каждый такой строительный элемент содержит в себе все наше знание и отличается от другого одной лишь формой.

Это значит, что, при описанном способе добывания ответов, ничего истинно нового в нашем созидательно-творческом познавании возникнуть не может. В греческом мифе такое наше созидание подано как сизифов труд, а в Библии – как строительство из самодельных кирпичей Вавилона с его башней – строительство, которому Бог не позволяет завершиться никогда (Быт.11.1-9).

Дело же в том, что все наши вопросы не предельны – так, чтобы дыра нашего недоумения зияла до самого нашего горизонта, – но весьма сдержаны и относительны в неполноте контекстов наших сознаний. Вопрос свидетельствует лишь о том, что однажды мы натолкнулись на брешь (яму) в поле нашего сознания, отчего испытали потребность эту брешь залатать. И мы латаем ее тем материалом, которым располагаем, поскольку другого не ищем, ибо в этом самодовольствовании своим вся негативная суть человека.

Возникновение в человеческом сознании ям вопросов с последующим их заполнением всем контекстом затвердевающего в них известного и есть процесс производства упомянутых выше кирпичей.

Иначе говоря, всякое свое всегда есть старое.

На этот случай Христос дал нам разъяснение в виде притчи: Никто не приставляет заплаты к старой одежде, отодрав от новой одежды, а иначе и новую раздерет, и к старой не подойдет заплата от новой. И никто не вливает новое вино в мехи старые, а иначе новое вино прорвет мехи - и само вытечет и мехи пропадут. Но новое вино нужно вливать в мехи новые… и никто, пив старое, не хочет нового, ибо говорит: "старое хорошо". (Лк.5.36-39; синодальный перевод несколько уточнен).

Ограничивающие мех и одежда – это формы, а вино – содержание-смысл (точнее, его субстанция). Говоря о мехе, Христос имеет в виду внутреннюю форму – форму, содержащую определенный смысл ответа. Говоря же об одежде, Христос подразумевает внешнюю форму – форму, содержащую определенное вопрошание-непонимание.

И никто не хочет нового, потому что имеющееся старое, повсюду выскакивающее пред каждым как будто бы новое, не оставляет ему желать ничего лучшего.

В такой ситуации для невежества вопроса нет иного исхода, кроме перетекания в невежество ответа (старое вино в старые мехи; заплата на прорехе из старого материала). И слышанной нами не раз максиме "каков вопрос – таков и ответ" тем более не под силу нас урезонить, раз уж это не удается Христу. Вместо вмещения нового стимулированный вопросом человек выворачивается наизнанку, рождая так очередной кирпичный концепт, и возвращается в прошлое-старое состояние плюс этот кирпич. Тем самым, человек есть строитель своих построений из собственных отходов.

Итак, определенность есть форма, а неопределенность – субстанция содержания, схваченная этой формой. Но не следует нивелировать формы вопроса и ответа с формами их грубо-внешнего представления – написанием, звучанием и т.п. Форма-определенность вопроса это подлежащее – то, о чем идет речь; форма-определенность ответа это совокупное сказуемое – та речь, которая идет о подлежащем.

В то время, как неопределенность вопроса, то есть собственно его вопросительность, становится в ответе определенностью сказуемого, определенность вопроса, то есть подлежащее, транслируется как ускользание неопределенности ответа.

Иными словами: если нам кажется, что мы понимаем, о чем вопрос, то в ответе нам все так же лишь кажется, что мы понимаем определение этого подлежащего, тогда как, на самом деле, подлежащее расплывается в бесформенность. То есть, не подозревая об этом, мы не знаем уже того, о чем собственно, отвечаем.

Простой пример из официального словаря (С.И.Ожегов, 1975г.). Вопрос: что такое "книга"? Ответ: книга – это произведение печати в виде переплетенных листов бумаги с каким-нибудь текстом.

Подлежащее "книга" есть форма-определенность вопроса, "что такое?" – внешнее свидетельство его неопределенности (выраженное в его вопросительности), а сказуемое-определение "это.." – форма-определенность ответа, в которую конвертировалось "что такое?".

Что представляет собой это совокупное сказуемое? Будучи некоторой размноженностью во взаимосвязанности ряда понятий (в чем и вся его форма), оно, как видимый представитель, являет собой скрытую за ним, как бы разбухшую, совокупную неопределенность этих понятий – невежество ответа, в которое перешло подлежащее "книга" как адекватное ему невежество вопроса. Прежде мы не знали, что такое "книга", а теперь "знаем", что это незнание равно совокупному незнанию того, что такое "произведение", "печать", "вид", "переплетённость", "листы", "бумага", "какой-нибудь" и "текст".

Невежество вопроса состоит в утверждении подлежащего в достоинстве чего-то определенного, то есть известного прежде ответа-определения. "Что есть "книга"?" – это значит, что книга отчего-то, без сомнения, есть, хотя о ней еще неизвестно ничего.

Более того: невежество вопроса – это полагание в себе вопросом подлежащего в качестве именно объекта, сколько бы мы ни оговаривали его как "объект познания".

Казалось бы, специфическая ограниченность человеческого мышления не оставляет нам другого выхода. Но это – не так. Несомненно, что такое утверждающее полагание не есть дело одной лишь специфики мышления, но так же и дело субъективного установочного усилия.

Чем более вопрошающий желает видеть в подлежащем ответа, как в "объекте познания", именно объект, тем большую определенность–объектность он и навязывает беззащитному подлежащему прежде ответа.

Эта объективность, навязанная подлежащему познающим субъектом, и есть, по своему искусственному, субъективному содержанию – невежество вопроса, а по своей искусственной форме – его догматичность. Ничто, помимо произвола субъективности, не требует считать подлежащее ответа именно объектом и только объектом, тем более, в условиях неведения того, что представляет собой такой "объект познания" как объект.

Иными словами, догматичность вопроса, как и его невежество, не присущи вопросу самому по себе, но навязаны ему вопрошающим субъектом – навязаны с большей или меньшей силой. Будь эта сила сведена к нулю, вся объектность подлежащего оказалась бы одной лишь формальностью, или, по выражению одного мудреца, контролируемой [осознаваемой] глупостью.

Невежество, как содержание формы-догматичности, это пустое ничто – сама бессодержательность излишней искусственной объектности, наведенная на подлежащее ответа вопрошающим субъектом. Писание называет бессодержательность безводностью-бессмысленностью (вода равно "смысл, контекст"). Например, для апостола Иуды такие вопрошающие – безводные облака, носимые ветром…, деревья бесплодные (Иуд.1.12), как и для апостола Петра они – безводные источники, облака и мглы, носимые бурею: им приготовлен мрак вечной тьмы (как помним, окружающей все их ответы), ибо они произносят надутое пустословие (2Пет.2.17-18). Но кто из нас иначе "ставит" свои вопросы и достигает своих ответов?..

Понятно, что простая и невидимая догматичность вопроса проецируется в ответ как уже вполне чувствуемая догматичность ответа.

Догматичность ответа хорошо описывается скорбно-известной ГУЛАГовской формулой: "шаг влево, шаг вправо – расстрел на месте". Чрезмерная, излишняя напряженность формы ответа, которая и есть, собственно, его догматичность, лишает эту форму должной пластичности и тем обрекает ее на своевременный слом.

Жесткость формы ответа (именуемая в Библии жестокостью) – это не свойство самой формы, а параметр, вмененный ей вопрошающим субъектом посредством догматичности своего вопроса. Эта жесткость есть отраженное в ответе беззаконное утверждение субъектом "объекта познания" в исключительном достоинстве объекта.

Догматичность, следовательно, есть сила, по характеру своему призванная исключать из восприятия все, помимо объектности. Понятно, что такому восприятию сопоставлено и соответствующее познание, излюбленным словосочетанием которого является "объективная реальность".

Чем больше догматической жесткости в ответе, тем более обширна его неопределенность, а значит, и невежество. Это подобно затрате всех денег на некий конкретный частный товар, оборотной стороной чего является полная ликвидация возможности приобрести что-либо иное. Вместе с тем, изъятие догматичности не приводит к уничтожению формы, но лишь высвобождает форму из-под ее собственного диктата, возвращая форме ее законную адекватно-податливую гибкость.

Непонимание чего мы демонстрируем в своем вопросе? Того, например, «как это (утвержденное подлежащее) может быть, если…?» – за "если" следуют ограничения смысловой определенности вопроса. И в редуцированном от несущественных наслоений виде наш вопрос выглядит так: "Как это может быть, если этого быть не может?".

При поиске ответа на такой вопрос нам дано лишь отыскивать ошибку в нашем "не может быть", чем мы и занимаемся – вдруг, все-таки, смысловые рамки вопроса, оставаясь неизменными, содержат в себе упущенную нами из виду возможность того, что пока представляется нам невозможным.

Для этого мы и разворачиваем смысловую определенность вопроса в формальную определенность ответа – чтобы было, где поискать и найти. А самым замечательным во всем этом является то, что мы ничего не знаем о факте скрытого диктата смысловой определенности нашего вопроса – нам мнится свобода нашего вопрошания, тогда как, на самом деле, все наши вопросы отштампованы невидимой смысловой парадигмой.

Такая "познавательная деятельность", упершаяся в неизменность нашей смысловой базы вопросов, может привести и приводит нас лишь в сферу формализованной догматичности и больше никуда. Мы просто превращаем вопрос, который не был вопросом, в ответ, который не становится от этого ответом.

Мы удовлетворяем этим свою потребность претворять невесть откуда в нас имеющиеся смыслы в адекватные им формы. Мы путаем познание и творчество – мы вовсе не познаем в своих ответах неизвестное (непознанное) наших вопросов, но лишь творим видимые формы для данных нам в невидимых формах содержаний, которые мы понимаем как интуиции ответов.

Разумеется, если вопрос не опирается на определенность своей смысловой составляющей, он не может быть сформулирован. И сам по себе формализм вопроса не оборачивается догматизмом. Но догматизм, совместно с невежеством, возникает тогда, когда мы мним сотворение своих ответов из своих вопросов познанием, а не творчеством, то есть не тем, чем оно является действительно.

Однако наше познание есть то, что лишь может последовать за творчеством (хотя бы и не нашим), и продукт творчества – это не более, чем пассивное средство для познания.

Ответив на вопрос, мы имеем перед собой некоторую картинку как вид найденного ответа, а, значит, можем предложить ее для рассмотрения себе точно так, как предлагаем рассмотреть ее другим.

Нам есть, что рассмотреть; есть теперь, что познавать. Мы выступили в роли художника-творца, создав это изображение, и у нас есть теперь то, что мы можем понимать или не понимать.

Но с какой стати мы должны стоять на том, что в деле этого понимания нам дано какое-либо преимущество перед другими? Если, и вправду, именно А.Эйнштейну дано принципиальное превосходство в понимании созданных им, как ответы, теорий, то на какое их понимание остается надеется нам, лишенным его разъяснений после его кончины?

Когда перед найденным нами ответом мы остаемся в неизменности состояния вопрошания, тогда, тем самым, мы оказываемся в одном ряду со всеми, стоящими перед ним, как перед действительным объектом познания. Если древнюю рукопись с неизвестными письменами и схемами в результате титанических усилий, трудов и лишений отыскал именно я, то отсюда не следует, что сказанное в ней мне понятно, как не следует и то, что именно мне, а не другому, должным образом раскроется ее содержание.

Ответ на вопрос – это, в лучшем случае, адекватная реализация смысла вопроса в форме ответа – но при чем тут понимание? Ответ на вопрос – это перевод, трансляция невидимого в видимое – но разве видеть и понимать это одно и то же? Отождествляя ответ с пониманием, мы отождествляем творчество с познанием, в результате чего действительное познание, как будто уже состоявшееся, остается за порогом наших намерений. Оттого у нас прорва творцов, толика познающих и невидимые единицы познавших.

Нам нет дела до того, что мы сами сотворены со всем нашим миром; нам недосуг в нашей творческой одержимости отдать себе отчет в том, что творчество не есть возведение, но именно низведение высокого в низкое – совлечение неба на землю – и ценно лишь тем, что его продукт может послужить нам средством-объектом познания – единственного подлинного восхождения. И без того находясь внизу, как твари (сотворенное), мы катим свой мир все далее вниз по наклонной, утопая в принципиальной ограниченности самодовольства творцов всяческой объектной видимости.

Результат же познания (познанность) не есть то, что мы называем ответом – это вовсе не продукция творчества. Результат познания есть осознанность (понимание) проблемы, что требует сохранения проблемы как проблемы ради того, чтобы осознанию было над чем возвышаться и что собой освещать.

В проблеме ответствование не следует за вопрошанием как его разрешение, но соприсутствует с ним, как равное ему дополнение до искомой целостности постижения. С виду ответ, как противопоставленный вопросу, в соединенности с ним обеспечивает не дополнительность, а нулевую взаимную нейтрализацию. Однако этот ноль, не в пример пустоте догматичности, продуктивен, как ничто иное, поскольку именно он есть начало всякой подлинной продуктивности (по Писанию – плодоносности). Ибо этот Ноль есть зеркало успокоенного сознания, способное являть-и-вмещать свет понимания.

Психологически этот ноль есть состояние свободы от рабства у потребности в чувстве собственной важности (значимости), то есть осознание себя совершенным ничтожеством – одной лишь точечной возможностью, но зато, наконец-то, возможностью настоящей. Это – состояние очищения, освобождения от всей фальшивой нагроможденности представлений о себе, и оно мучительно (!) лишь до тех пор, пока сохраняется привязанность к этим представлениям, исключающая свободу.

Следует заметить, не раскрывая здесь, за неимением места, этой темы, что Христос многоразлично и настоятельно говорит о необходимости восхождения именно в это точечно-нулевое состояние…

Проблема, таким образом, это и не вопрос и не ответ, либо вопрос и ответ вместе, а коротко: состояние сознания – понимание незначимости собственного знания, как у Сократа: знаю, что не знаю ничего (ясно, что при таком понимании невозможно ощущать себя персоной сколько-нибудь значимой и требовать к себе хоть какой-нибудь толики уважения).

Как это известно от Платона, Бог через оракула назвал Сократа самым мудрым человеком на земле. Это значит, что подлинная мудрость, начинаясь в высшей земной точке сократова самосознающего незнания ничего, уходит далее в небо и превыше него – земля не место познающей мудрости, но лишь юдоль (долина) человеческого объектно-видимого творчества.

Если нет проблемы, то нечем и понимать эту пару «вопрос-ответ»; как только проблема уничтожена ответом, так тут же мы оказываемся в тупике, искомом и находимом нами как комфортабельное жилище-убежище.

Быть способным понимать значит быть проблемой – быть задачей, быть заданием, быть поручением («Заповедью») Бога – быть единым парением над незнанием и знанием, над вопросом и ответом.

 

Приветствую, уважаемый Н.И.Ш. Рад видеть вас здесь.

Вопрос - вакуум, та же КоМНата, требующая быть заполненной.
Ответ - КаМеНь, соответствующий комнате, её параметрам и форме.
То есть, и комната также должна соответствовать ответу. Например, есть ли собственно вращение электрона вокруг свое оси?
Сразу вырисовывается картина уровня вопрошающего.
Если ответ превосходит по объёму вопрос и/или не соответствует его форме, то это неверный вопрос. Ведь мы же понимаем, что верный вопрос это половина ответа. Например, что такое электрон или какой электрон формы?


Собственно и слово ЗаКоН является частью слова СаНКТ, где отсутствие Т делает некий анализ (разделение) синтезированного воедино iN и oN, позволяя рассматривать аналитически каждую из сторон, не смотря на то, что они едины и неделимы.
ЗаКоН - КаЗНь - НаКаЗ и в то же время КаЗаН (чаша), КаЗНа и КуНЗ (сокровища), КаНиСа (араб.яз.) - церковь, СаКиНа (ШХиНа) - божественное присутствие, СаКаНа - жильё, комната.

Вообще, я убеждаюсь всякий раз, что Писания ниспосылаются соответственно уровню мышления людей того времени, их языка, того географического места, накопленного опыта, пройденного именно тем народом, и его ГРЕХА перед Богом, которому это Писание ниспослано, дабы исправить и наставить на прямой путь.
Причем греха не в человеческом понимании, а в Божьем.... и это не одно и то же.

Тут тоже Чаша, КаЗаН, СТаКаН о двух сторон... с одной стороны это народ Писания, с другой стороны это проблема отклонения и наставления на путь прямой. И чем чаще и больше Писаний, тем чётче просматривается тенденция, ген отклонения, нестабильности в следовании прямым путём. Лекарь не приходит к здоровым.

И тут же... чем глубже ГРеХ народа, тем выше его другая сторона, ведь чем глубже стакан, тем выше его выпуклая (светлая) сторона - праведники, пророки. И тут возникает у меня образ, форма - Пирамида, гора, вершиной которой они являются. Обратная сторона понятия ГРеХ мне очень интересна. Именно грех есть сабаб - причина появления праведности и Писаний в обществе.
Где в данном случае ГРеХ - вакуум (типа комната), а праведность - ответ, камень, ПеТР.

 

Мир Вам!
Надо же и СКаНДиНаВия со своими викингами тоже с двумя рогами!
КаМеНь- КоМНата
КаМеНь то что упало свыше, а КоМната? То что выстроено из камней снизу??
МаР- змей РеМ- ремень - кожаный и кстати иногда из шкуры змеи??

Но как тогда по этой логике расшифровать слово ИБЛиС?
АппоЛо- Свет несущий
Адуун муббин- враг явный
Минайль Джинни - из джиннов
Шайтан и Иблис одно ли и тоже???
Как то я слушала раввина из Израиля, он говорил о грехопадении Адама, и утверждал что это было главным испытанием Адама нежели Евы, она ведь не знала языка и ее Всевышний не учил ИМЕНАМ -ИСМ- как Адама, следовательно она изначально не могла знать что Иблис враг. И что Иблис был АУРУМ- АуРат- прямостоящим как человек- но предстал перед Хавой в виде змея.

 

На казахском кстати СаКиНа- переводится как кольцо
Судя по тому что люди сейчас плавно переходят все к петроглифам - Эмоджи- то становится понятным какое у нынешнего поколения уровень мышления или по крайней мере к какому его пытаются привести ...
Евангелие может понять лишь тот кто видит и принимает ДИАлектику Заповедей Христа...

 

Доброго времени суток.
Если возможно проясните понятие "диалектика заповедей Христа". И есть ли отличия в "10-ти заповедях" переданных Мусе, мир ему, на горе Синай и "заповедей Христа"? Спасибо.

 

Тут совсем просто, учитывая Единство позитива и негатива в явлениях,
Са-Н-Та = Са_Та_Н;
Са_Н_К_Т - вознёсшийся = Са_К_Т_Н - низведённый, как благо и уПаЛ, как негатив. Это одно целое понятие двустороннее.

Хочу отметить одно слово, связанное и часто произносимое в русском языке Дь_Йа_Б_Л - Б_Л_Йа_Дь

С именем Й_Б_Л связана Л_Йу_Б (любовь), рай - БаЛИ, мёд - БоЛ; Б_Лаго. Древние россы видимо знали это, отсюда термин "не-ЛеПо" в семитском исполнении "без иБ_Лиса" - нелепо.

Смотрите. Б_Л_С, если низвести свыше на землю oN или oM будет Б(П)_Са_Л_оМ *Псалом" - музыкальный инструмент, на котором Дауд пел ПСаЛМы мир ему. От этого слова Б_Л_Йу_З (блюз)

И нужно уже понять единство терминов и явлений.

П_Л_Йу_С (плюс) нельзя каждый раз трактовать, как минус. Как и нельзя думать, что у чаши только вогнутая сторона.

Те Писания были даны для людей того времени, для понятийного уровня той эпохи. Тем людям первым было запрещено приближаться к Древу познания ДобраЗла... в силу их сознания. А нам пора прекратить творить кумиров из них.

Глядя на это единство ясно, что БОГ - Знающий всё, по воле которого происходит всё на свете, именно запланировал те события, которые произошли. И все явления подчинены ЕМУ. Не могло, не может быть и не будет неожиданного сюрприза для Всевышнего. Это якобы "непослушание" ИБЛиСа есть ничто иное, как ЕГО воля и программа, чтобы подтолкнуть человечество к познанию мира. Причём ОН заложил эту программу в ИБЛиСа. СаНКТ = СаКТаН (СаЙТаН) где Й=Х=К=Г поэтому шайтан и СоГДиоН одно слово.

А мы - другие - созревшие.

 

Салям, Улугбек!!!

Да. Хочу.

 

Мир Вам, Андрей,
Это сугубо мое личное мнение;ведь каждый, как говорится, «пропускает» информацию через себя, а тем более Священные Писания.
Просто мне кажется Иисуса (мир ему) многие люди не до конца понимают ( 4 версий Евангелие) и понимали в его время, вот поэтому то и решили поскорее ликвидировать.
Иисус а.с. пришёл ИСПОЛНИТЬ закон, не отменить. Здесь априори не должно быть каких либо противоречий. Дело ведь не в самих заповедях, а в том как их трактовали и исполняли! Священники и фарисеи того времени, делали это по «форме» , но не по «содержанию», не во имя Бога, а во имя своих личных принципов, интересов, власти, из чувства превосходства над другими... Это и было Причиной его прихода/ ухода.
Я б Вам посоветовала посмотреть фильм «Серьезный человек» братьев Коэнов. Там ярко показан кризис веры современных евреев-иудеев в Америке

 

Созревшие для чего?

 

Я прямо с того времени и начал пояснять.

 

Для того, чтобы понять основной принцип.

Г - я - Г

Ангелы служат нам по следующему принципу одни одни поклонившись, другие отклонившись. С нашей т.з. два способа познания "я притянулся и оттолкнулся". Это и есть суть слова СаНКТ... только это слово/понятие Сферично (не справа налево или наоборот, а...) как у БОГА.
Просто нужно уметь учиться и у позитива и у негатива. Они оба - данность Мироздания. Покорно принять Это.

И главное уметь выключить сознание... (оно все равно низкое и малоёмкое у нас - это тормоз на Пути), прекратить думать и изгнать мысли (они все равно тварные) и включить чувства, сердце во время Салавата.

Это раз.

 

Доброго времени суток и всех благ.
В общем Ваш ответ понятен. Фильм смотрел. Спасибо.

 

Доброго времени суток и всех благ.
Дальше пойдем? Народ, кто они в первой и второй "причинах"? Мера наказания и поощрения? Есть ли выбор? Третья причина - ключ к пониманию или пророчество будущего?
Народ, в третьей причине-кто они?
Джуджа и маджуджа, явление, связь, или последствия?

 

То есть Вы хотите сказать, что дело там в том, что выберет человек: фастфуд или полноценный обед?

 

Сферично как у Бога т.е ВЕЗДЕ? И по СП(Ф)иРаЛи?
Ну мы тогда возвращаемся к ЙоГе- медитации- самый распространённый способ отключения сознания...

 

Приветствую вас!

Наука о Слове - интересная вещь.

Эта притча о СУДе.

Двойственность в единстве (то есть) Эта притча и лечит и калечит (то есть) именно Читатель и никто другой находится тут между молотом и наковальней, и главное не допустить их столкновения, зарождая в себе отвлекающие от Сути вопросы.

Если бы Всевышний хотел рассказать о каком-то конкретном народе, то ОН бы и рассказал (и назвал бы), но речь в этой притче об Обладателе власти во временном континууме (человечество на Закате и оно же на Рассвете). Причём на Закате часть будет осуждена, а часть поощрена, чего нет для людей Рассвета.
Пульсом бьют в голове слова Иисуса мир ему "я был прежде Авраама" и коранические слова "пример Исы подобен примеру Адама"... Оба без Суда оказались возвышены, так как сознание было, как на рассвете, то есть, как в колыбели (по-арабски МаХД) человечества.

YaJuJ-maJuJ во временном континууме событие до Рассвета!!!

Тут главное в себе, в своём сознании не ломать эту железную плотину, скорлупу.
Опять вспоминаю слова Иисуса мир ему "не судите и да не судимы будете, ибо каким судом судите, таким и вас судить будут".
Все, кто называет кого-то из современных народов народом (1) Y_J_J _ (2) M_J_J например китайцев, сами являются эти явлением, так как делают это Y_J_J-M_J_J без малейшего понимания сути рассказа, которая выражена в мельчайших деталях. Опять -таки, обратите внимание, что и тут двойственность (1) актив и (2) пассив в единстве, две стороны одного целого явления.

Опять вспоминаю слова Иисуса мир ему "видишь соломинку в чужом, а бревна в своем не видишь".

Ряд значений у слова - J_J:
в контексте притчи это - находящиеся во мраке (за скорлупой), не вылупившиеся цыплята, обезьяны, судящие/безразличные, опьяненные и (извиняюсь!!!) засранцы.
Двойственность yaJuJ maJuJ, как единое целое противостоит народу, который едва понимает речь!!! В итоге между ними установлена железная плотина.
Что у нас до рассвета? Ночь - Мрак... и ...люди на закате так же близки ко Мраку!!!

(Только не читайте мнения людей (алимов), это собьёт с верной мысли. Анализируйте сами детали притчи от Самого Автора!!!) Тут все чётко. И не генерируйте вопросы, о которых не освещал Автор... просто это означает, что они не важны для нас по мнению БОГА.

Это притча также и о нашем сознании, а не чьём-то абстрактном. Это Проверка насколько чётко мы ведомы Всевышним, отклоняемся ли мы от канвы рассказа, запутываясь в своих нелепых вопросах, не имеющих никакого отношения к сути притчи... И нужен ли нам кто-то (чужое мнение) помимо Господа?
Так и проявляется истинное сМИРение, покорность Господу миров.

Попробуйте в формате Тет-а-Тет с Господом... так проявится АМН (одно из значений - иммунитет).

С уважением

 

Вы же сами знаете, что всё же относительно. Порой и фастфуд может оказаться булкой с сочным стейком внутри, а полноценный обед плохо приготовленной мазнёй..., причем и то, и другое труд, и готовится заранее, и имеет равный временной период для приготовления.

Тем более, у нас в Узбекистане полноценным обедом считается не то, что все думают. Встреча друзей в чайхане... начинается с посещения рынка, выбора и покупки продуктов,
причём готовим мы сами! Ибо лучше никто не приготовит.
Далее начинается процесс очистки, нарезки, мойки, подготовки дров (на огне дров вкуснее и содержательнее еда!)
Там ещё так много нюансов, без которых для меня лично настоящий смысл слов Чай Хана пропадёт, скажем казан должен быть чугунный, барашек должен быть черный, лук продолговатый белый, морковь желтая, рис долинный, соль крупная, специи не молотые, дрова фруктовых деревьев или саксаул (если шашлык), место на берегу, где протекает СаЙ...(ЙаС) и т.д. и т.п... У нас это всё налажено изначально... веками.
Это для меня - полноценная трапеза. ... и речь не только о еде

С уважением

 

Доброго дня и всех благ. Вопрос, это по тексту "Причём на Закате часть будет осуждена, а часть поощрена, чего нет для людей Рассвета",
в суре 18 аят 91 читаем كَذَلِكَ وَقَدْ أَحَطْنَا بِمَا لَدَيْهِ خُبْرًا , "kadhālika" - также, тоже, подобно. То есть последствия подобно как у "части" народа Заката .
Если ошибаюсь поправьте. Спасибо.

 

Конечно.

посмотрите, что там написано после КаЗаЛиКа ... и до?

Речь ведь не о последствиях в отношении народа восхода (суд),
а о получении информации, которая у Обладателя власти... тем способом, таким образом...
Каким? Тем, что "МЫ (народу восхода) не сделали от него никакой завесы", таким образом МЫ осведомили его знаниями, которые у него.

 

Мне это до некоторой степени знакомо по приездам в ещё советский Тбилиси к родственникам. И да, начиналось с похода на рынок… Примечательно, что после таких посиделок гораздо дольше обычного не наступал очередной голод – насыщалось не только физическое тело…

Об этом и речь. Бог намеренно разъединил, установив плохую связь, и сказал невозможное выполнить сразу – воспринимать всё целиком, видеть целое (тогда это Дерево Жизни), а не частями (тогда пока это Дерево различения добра и зла).

Вот и пошли мы (посланные) все на базар, солнцем палимые…

А дерево оно одно. И стоит не в огороженном месте среди других, а как бы в Промежутке Гана. Это образ мирового Дерева или Сознания, в котором всё происходит.